Еще слышна в эфире знакомая мелодия. Бархатный загар вызывает восторги друзей. Воспоминания отпускников повергают в экзальтацию. Ах, море… Ах, океанские прогулки. Ах, недолгая курортная любовь, рассчитанная на всю жизнь. А за окном уже слякоть. Милые эсэмэски исчезли. Шеф бранится и требует повысить трудовой энтузиазм. Между тем, спрашивается, почему лето проходит. Справедливо ли это?
В давнем советском фильме мальчик пишет письмо девочке: «Лето уже кончается, а мне еще так много надо сказать тебе…» Хорошо, если только лето. А если уже на старости прибита мемориальная доска… А главное не сказано. Вообще про жизнь. Что это было? Может проскакал на розовом коне… А может подумалось, когда скрылись Азорские острова – вот так и жизнь пройдет. Не напрягайтесь, если забыли. Это строчки Маяковского.
И вот меня прожигает неожиданная мысль. Всегда ли люди томились по утраченному лету? Точно ли хотели, чтобы оно не кончалось? И получается, что нет, не всегда. Сама мысль о том, что лето должно длиться бесконечно, показалась бы нелепой человеку крестьянского труда. Люди этой культуры не только ценили вечный круговорот природы. Их сознание вообще по определению не могло зависнуть на одном сезоне. Это сразу бы разрушило целостность жизни, ее неиссякаемый хоровод. Это было бы проклятием, чтобы лето не кончалось…
Лучезарные строчки про неизбывное лето могли обрести массовую популярность только в потребительском обществе. Наша цивилизация приучила людей к тому, что человек рожден для наслаждений, условно говоря, как птица для полета. Девушка возмущается: познакомилась с парнем, ему 22 года, а он, оказывается, еще не был за границей. Понятное дело, мог бы, как говорили раньше аристократы, проветрить мозги… Так ведь жизнь только начинается. Пока можно повременить, еще есть шанс насладиться цветущей природой у себя под окном. Вот пишет Афанасий Фет:
А там, вдали, сверкает воздух жгучий,
Колебляся, как будто дремлет он.
Так резко-сух снотворный и трескучий
Кузнечиков неугомонный звон.
Ну, вот кто-нибудь скажет: «Фет лежал под липой и мечтал о том, чтобы лето не кончалось». Пожалуй, совсем не исключено. А может ему мечталось совсем об ином. Вот эти строчки:
Опять осенний блеск денницы.
Дрожит обманчивым огнем,
И уговор заводят птицы
Умчаться стаей за теплом.
Конечно, эти строчки родились уже не под липой. Пришли другие радости.
Пушкин написал: «Унылая пора, очей очарованье…» Еще в школьные годы меня томила мысль: «вроде как-то нескладно. Уж если унылая пора, то скорбеть надо по полной катушке. А тут совершенно немыслимое – «очей очарованье…»».
Ничто человеческое нам не чуждо. Не станем лукавить: у лета немало прелестей. Но есть еще пробуждение природы. Слава Богу, не оставит нас «мороз и солнце, день чудесный». Наверное, жизнь хороша своим пышным разнотравьем, неиссякаемым разнообразием. Не хотел бы впасть в менторский тон. Но я не радовался бы, если бы над моей головой всегда сияло жаркое солнце, волны набегали бы друг на друга, рождая легкое ощущение заслуженной одури. Сказано же, правда, по другому поводу: «Благословен и день забот, благословен и тьмы приход».
Летом, когда мы погрузились в дрему, чиновники решили разгромить Академию наук. Они знали, чем в это время заполнены наши головы. Они мечтали под плеск морской волны усыпить гражданскую бдительность, нанести мощный удар по «мозговому тресту» России. Хорошо, если не получилось. Власть тоже, наверное, мечтает, чтобы наше лето не кончалось. А после нам бы сказали: «а поди-ка попляши». Вот я и думаю: лето кончилось, причем может быть последнее в моей жизни. Не пора ли, условно говоря, одуматься? А знакомая мелодия пусть чарует.
0
1
