В этой статье я хочу поделиться своим пониманием и чувствованием того, зачем быть пациентом психоаналитического психотерапевта. Как понять, что нужно обратиться к аналитику? Что препятствует обращению за помощью? Каково это – быть пациентом? И что это вообще может дать?
Я начну с самого понятия «пациент». Часто психологи и психотерапевты предпочитают использовать термин «клиент». Раньше я уже писала, что мне этот термин не нравится, поскольку клиент заказывает некоторую услугу. Хотя формально, юридически, несомненно, речь идет об оплачиваемых услугах. Однако, когда мы приходим в частную клинику, врачи не называют нас клиентами. Само понятие «психотерапия» подразумевает, что на психику оказывается лечебное воздействие, поэтому аналогия с пациентом врача здесь вполне оправдана.
Интересно, что если посмотреть определение термина «пациент» в различных русскоязычных словарях, то можно найти его единое значение – «больной, лечащийся у врача». Неудивительно поэтому, что для обывателя прийти к психотерапевту означает признать себя больным. На самом деле, если мы обратимся к этимологии слова «пациент», то увидим, что оно происходит от латинского patiens, что означает «терпящий, страдающий». Я лично была крайне удивлена, какое искажение претерпел этот термин в общепринятых определениях. Ну, согласитесь, есть разница между понятиями «больной» и «страдающий». Конечно, такая смысловая нагрузка термина «пациент» стигматизирует и психотерапию, и тех, кто за ней обращается. К психологу мы пойдем с проблемой, к психотерапевту – это с болезнью. По сути же, и психолог, и психотерапевт делает одно и то же – облегчает страдание.
Поэтому быть пациентом – это не значит быть больным, но значит испытывать страдание, достаточное, чтобы нуждаться в помощи специалиста в своем желании это страдание уменьшить. Мысль о том, что «я не больной», – первое препятствие на пути обращения к психотерапевту. Другое препятствие связано с отсутствием социальной культуры, способствующей направленности на поиск профессиональной психотерапевтической помощи, и, вследствие этого, привычкой приспосабливаться к страданиям как неизбежной экзистенции. Наконец, третьим препятствием является существование множества форм временного избегания страдания – таких, как алкоголь, наркотики, игры, секс, шоппинг, работа, Интернет, в том числе, социальные сети как суррогат поддерживающей среды. В этом случае страдание уступает место разнообразным зависимостям.
Приведенный выше, далеко не исчерпывающий, список препятствий является лишь «верхушкой айсберга» – тем, что находится на поверхности нашей психики, в нашем сознании, – и является выражением работы процесса, названного Зигмундом Фрейдом сопротивлением. Данный процесс маскирует более глубинные, бессознательные препятствия на пути к началу психотерапии – препятствия, образуемые страхом проникновения в наш внутренний мир и изменения его привычного порядка. Этот же страх часто является причиной быстрого прерывания терапии после 1-3 сессий.
В психоаналитической литературе вместо термина «пациент» иногда используется термин «анализант». Свободный рассказ пациента на сессии подвергается анализу со стороны психоаналитического психотерапевта. Этот анализ возможен благодаря уникальной аналитической рамке, которая делает терапевтические отношения ресурсом для внутренних изменений и процесса исцеления. Как блестяще написала Джей Милтон в своей недавней статье, посвященной проблеме нуждаемости самого аналитика в пациентах, эта рамка не была создана искусственно, но обнаружилась как необходимое условие профессиональной работы терапевта.
Итак, зачем же быть пациентом? Проходить психоаналитическую терапию, являющуюся долгосрочным методом? Я уже писала о том, как часто приходится развенчивать миф пациента о том, что терапевт даст правильные советы, научит и направит. Аналитическая рамка создает уникальное пространство отношений, которые отличаются от привычных социальных и личных отношений пациента. Нейтральная, наблюдающая позиция терапевта, ограниченность длительности сессии, недоступность личности аналитика при полной свободе анализанта говорить все, что приходит ему в голову, – эта и есть та самая конфигурация позиций, которая вызывает необходимое психическое напряжение и позволяет проявиться разнообразным глубинным внутренним конфликтам пациента и совместно с терапевтом исследовать их. Как пишет в своей статье Джей Милтон, поначалу пациенту может быть это очень непривычно и сложно – говорить свободно на любую тему, без какой-либо очерченной структуры и направляющих вопросов терапевта. Тут преодолевается еще один миф пациента – «я пришел с проблемой, которую мы решим вместе с психотерапевтом». В процессе терапии анализант открывает для себя свой внутренний мир – все то, что он о нем не знал, – то, что порождает не только ту проблему, с которой он пришел, но и множество других проблем, которые были и есть в его жизни. Различные травмы, которые были в опыте пациента, оставили надежно спрятанные за толстым слоем защит кровоточащие раны, исцеление которых – это долгий и трудный процесс.
Можно подумать, что терапевт в своей нейтральности и наблюдающей, анализирующей позиции становится каким-то роботом. Особенно, когда речь идет о психоанализе, а не о психоаналитической терапии. Психоаналитическая терапия проводится лицом к лицу, терапевт и пациент сидят напротив друг друга, с частотой встреч 2-3 раза в неделю. Анализ предполагает частоту сессий 4-5 раз в неделю; анализант лежит на кушетке, а аналитик сидит вне поля его видимости. Однако нейтральность терапевта вовсе не означает отсутствие у него чувств. В уникальном пространстве терапевтических отношений создаются условия для переноса пациента и соответствующего контрпереноса терапевта, о чем я писала в статье «Как работает психоаналитический миф?». Контрперенос предполагает вовлечение чувств терапевта, благодаря которым он прикасается к внутреннему миру пациента, способен понимать его и осуществлять заботу. Для того, чтобы при таком чувствовании оставаться в наблюдающей позиции, терапевт сам должен проходить личную терапию и быть на месте пациента. Это важно, чтобы понимать, каково быть пациентом, а также иметь возможность работать профессионально, разобравшись с собственными болевыми точками.
Аналитическая рамка работает так, что пациент очень быстро может почувствовать себя маленьким, уязвимым и беззащитным. Задача терапевта – способствовать взрослению пациента, исцеляющемуся от душевных травм. Каково же это – быть пациентом? По своему опыту скажу, что, прежде всего, это чертовски больно, когда обнажаются раны, но и восхитительно в чувстве себя живым. Это вызывает много противоречивых чувств к терапевту, гремучей смеси зависти и благодарности, унижения и нежности, ненависти и любви. Путешествие в свое бессознательное захватывающее и пугающее, сталкивающее с такими чувствами, от которых ты всегда бежал. Это открытие небезопасности и враждебности мира, базового недоверия к людям, впускание боли отвержения и разочарования. И часто хочется все прекратить, закончить эти танталовы муки. Но рядом есть терапевт – живой, чувствующий, сталкивающийся с твоей внутренней реальностью (и со своей собственной тоже!), но стойкий, надежный и бесконечно терпимый. Поэтому есть место чувству безопасной близости и встречи с собой и Другим.
Наконец, и что все это может дать? Признаюсь честно, я как пациент, чувствующий свои собственные раны, часто думаю, что боль будет бесконечной. Но раны заживают и боль уходит. И ты становишься более цельной личностью, находящейся в контакте с собой и своими потребностями. Это не временное решение проблем, но радикальная внутренняя трансформация, позволяющая построить новые отношения и новую жизнь.
7
0
6
