Гуревич Павел Семенович - доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой «Психология» Московского государственного университета технологий и управления. Директор Института психоанализа и социального управления и «Клиники глубинной психологии», зав.сектором Института философии РАН, специалист по клинической психологии, психоанализу, философской антропологии. Практикующий сертифицированный психоаналитик: 
Итак, Лила влюбилась. Она познала томное дыханье, нежный цвет розы. И трепыханье в груди. Лила готова вкусить все радости любви. И на помощь ей бросились Эроты златокудры и нежный Купидон. Догадались? Ну, да, это пушкинское стихотворенье «Фавн и пастушка». Но что же ее ожидает? Косматая нога, грустные очи и два рога. Конечно, это Фавн. Боже, но почему любовь бывает зла? Как было бы прекрасно, если бы все девушки сразу встретили своего Филона. Но на пути к возлюбленному столько препятствий. Чувство это коварно, можно, как известно, полюбить и козла….
Отчего любовь не похожа на пастушескую идиллию? «Как прекрасно и забавно, что я тоже нравлюсь вам, но а вы мне и подавно…» Если бы каждый человек на земле мог без труда и поспешно найти свою страсть, то любви на свете не было бы. Платон, наверное, единственный философ, кто сумел объяснить нам эту тайну. Он пересказал нам миф об андрогине, мифическом существе, которое обладало мужскими и женскими признаками. Боги разделили это создание на мужчин и женщин. И Платон описывает, как каждая половинка, извиваясь, искала свою, уже утраченную. Но нередко ошибалась, натыкаясь на чужую половинку. Мучительная драма, полная опасностей и мучений.
Вот что пишет по этому поводу библейский царь Соломон: «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта как преисподняя, ревность; стрелы ее – стрелы огненные; она - пламень весьма сильный». Стрелы огненные, любовь как смерть… Нет, любовь – это не приглашение к забавному и приятному путешествию. И Пушкин ставит любовь в один ряд со словами: и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы….
Читаем у Эриха Фромма: «Любовью в полном смысле слова можно считать лишь то, что кажется ее идеальным воплощением, а именно, соединение с другим человеком при условии сохранения личности своего «я». Все остальные формы любовного влечения – незрелы, их можно считать симбиотической связью, то есть отношениями совместного существования».
Однако почему все же мы нередко принимаем идола за бога, почему влюбляемся не в «тех»? Потому что не каждому дано любить? Как не каждому? Ведь приходит день, приходит час… И вот я уже очарован, Амур послал в мое сердце стрелу. Но не зря же художники рисовали его шаловливым и проказливым. Пронзенный стрелой, я утратил здравомыслие. Современные психологи доказывают, что влюбленность приводит к снижению интеллектуальных ресурсов. Не зря видно на многих картинах Амур изображен с завязанными глазами.
Однако Амур вовсе не шалун. Это символ неотвратимости любви, плотской страсти и жизни после смерти. Жертвы, выбранные Амуром, оказывается, вовсе не случайны. Он не прощает бесстрастия и наказывает за него. Вот, к примеру, красивый юноша Нарцисс не ответил на знойное чувство нимфы. Она бросилась в пропасть и погибла. Но боги отмстили ему, приговорив его любить только себя. Многие люди проходят по жизни, так и не встретив достойного объекта для своего чувства. Не чают души только в себе, любимом. Иные же, понимают, что они не способны любить. Они предумышленно любят «не того», поэтому неуверенный в себе, подавленный тревогой и чувством собственного бессилия, человек пытается найти свою защиту в своих мазохистских привязанностях.
Садист тоже испытывает переживания превратной любви. Он хочет полностью овладеть другим человеком, проникнуть в самую его суть, стать для него богом. Человек не бывает только садистом или только мазохистом. Жертвы двух пагубных страстей живут в постоянной зависимости от другого человека и за его счет. И садист, и мазохист по – своему удовлетворяют потребность в близости с любимым существом, но оба страдают от собственного бессилия и неверия в себя как личность. Для этого необходима свобода и независимость.
Да, любовь не «к тому» - это, по выражению Э. Фромма, уравнение с одним обездоленным. Есть только одна страсть, которая удовлетворяет потребность человека в соединении с другим, в то же время сохраняя его целостность и индивидуальность. Это – любовь, ее потайные силы…
4
2
