Крошка-сын к отцу пришел, и спросила кроха: - Что такое хорошо и что такое плохо?
У меня секретов нет, - слушайте детишки, -
папы этого ответ помещаю в книжке.
В.В. МаяковскийКак легко и изящно разрешил все сомнения своего крошки-сына, а заодно и миллионов детей бывшего Советского Союза папа из знаменитого произведения В.В. Маяковского, первое четверостишье которого, вынесено в эпиграф. Что мог почерпнуть из этого общения с папой малыш, кроме четких и внятных различий добра и зла? Прежде всего опыт того, что ПАПА ЗНАЕТ, и не ведает сомнений! Давайте пофантазируем теперь о том, какой разговор мог бы состояться между ними десять лет спустя, если бы, например, тот же сын, но уже совсем не кроха, пришел бы к папе обсудить вопрос, например, сомнений по поводу своей сексуальной ориентации? Становится немного страшно…за обоих…
Однако, я вряд ли бы так остро озаботилась дальнейшей судьбой этих двух литературных персонажей, если бы тема не имела своего развития в сфере моей профессиональной деятельности. Ведь, когда человек приходит на прием к психотерапевту, он приносит с собой не только свои проблемы и надежды на получение помощи, но также и свои фантазии по поводу того, чем и как мог бы помочь специалист. Кто-то думает, что психотерапевт – это врач, к которому достаточно принести свое тело вместе с проблемой, а он уже дальше сам по симптомам поставит диагноз и назначит лечение. А кто-то ищет мудрого наставника, который знает ответы на все вопросы. Вариантов много, но в большинстве своем предполагается, что в принципе существует «правильное» решение, и что психотерапевт владеет этим «секретом», как тот самый «папа», живущий в детстве каждого из нас. Пафос ситуации состоит в том, что психотерапевт и в самом деле имеет какие-то свои человеческие установки, убеждения и предпочтения относительно того, «что такое хорошо и что такое плохо». И они в любом случае, сознательно или бессознательно транслируются пациенту в процессе терапии. Нужно ли и можно ли этого избежать? А если нужно, то, как этого добиться? И что можно предложить человеку в ответ на его ожидания, вместо готовых ответов? А если проблема заявлена в плоскости сексуальной ориентации и половой идентичности, то, что вообще может выступать в качестве адекватной цели психотерапии?
Психоаналитик Стивен А. Митчелл в статье «Пол и сексуальная ориентация в эпоху постмодернизма: затруднения недоумевающего клинициста» глубоко и интересно исследует эту тему. Он описывает клиническую работу с пациентом, которая помогла ему сформулировать свой подход к этим вопросам. К нему обратился молодой человек по имени Джеймс, который жаловался на сильную тревогу в связи с тем, что у него были сомнения по поводу его сексуальной ориентации. Неудачный опыт сексуальных контактов с женщинами, привел к тому, что он стал избегать этих контактов и в принципе бояться женщин.
В то же время он чувствовал, что его все больше привлекают мужчины. Это обстоятельство внушало ему сильное беспокойство. Перспектива дальнейшей жизни в обществе в случае, если он окажется геем представлялась ужасающей. Джеймс ожидал, что психотерапия поможет ему наладить полноценные сексуальные отношения с женщинами с тем, чтобы он мог жить нормативной семейной жизнью, иметь детей и репутацию добропорядочного гражданина. Митчелл попал в затруднительное положение. С одной стороны, у Джеймса действительно присутствовала эротическая реакция на женщин, и может быть стоило работать над тем, чтобы ее как-то стимулировать и развивать. Это, по сути, означало бы, что терапевт сделал свой выбор в пользу гетеросексуальности, по факту совпадающий с запросом пациента. Но движение по этому пути могло бы закрыть для Джеймса возможность ярких сексуальных переживаний, поскольку в этом случае, игнорировался бы тот факт, что на протяжении всей жизни он испытывал острое сексуальное влечение к мужчинам.
Рассуждая таким образом, Митчелл столкнулся с необходимостью принимать решение касательно жизненных приоритетов своего пациента, как если бы он мог это знать. Как если бы…Этот момент оказался ключевым и поворотным в размышлениях Митчелла! Он решается на то, что бы признать, что ни он, ни сам Джеймс не знают и не могут знать какова на самом деле его сексуальная идентичность! Это позволило ему выйти из тупика и увидеть проблему совершенно иначе. Вместо того, чтобы углубляться дальше в содержание проблемы, терапевт смещает фокус внимания и задается вопросом о том, какую роль в жизни пациента играет само наличие этой проблемы. Он пишет: «Я переформулировал проблему от вопроса, каким путем он хочет двигаться, к вопросу, хочет ли он двигаться вообще». И далее он выдвигает неожиданную гипотезу о том, что сама эта «неясность» является чем-то, что организует определенным образом вокруг себя всю жизнь Джеймса. Получалось, что, выбирая между гетеросексуальностью и гомосексуальностью, тот, по сути уже сделал свой выбор в пользу… асексуальности! Но сделал его неосознанно, а значит теперь, у Джеймса появляется шанс сделать другой, осознанный выбор. Он почувствовал, что хочет исследовать эти возможности. Ему удалось установить удовлетворительные отношения с женщинами, убедиться, что он способен функционировать в качестве гетеросексуального партнера. Но эротический интерес к мужчинам сохранялся. И тогда Джеймс позволил себе опыт гомосексуальных отношений. В этих отношениях он испытал несравнимо более сильные переживания любви, удовлетворения и внутренней гармонии. Теперь, уже убедившись в том, что он способен на удовлетворительные сексуальные отношения с женщинами, Джеймс, мог позволить себе сделать выбор в пользу гомосексуальности, «основанный не на страхах и неспособности, а на собственном предпочтении».
Все вышесказанное вовсе не означает, что тот способ самоисследования, которым пошел Джеймс, подходит всем пациентам, и Митчелл подчеркивает, что такой вывод был бы неверным. Самое главное, отмечает он, что удалось избежать ситуации, когда бы в процессе терапии «абстракции и верования занимали место опыта». Он пишет: «Наиболее полезным для Джеймса было исследование его конфликтов без предположения, что мы знаем те вещи, которых знать не можем».
Таким образом, задача психотерапевта состоит, прежде всего, в том, чтобы, помочь пациенту осуществить осознанно его личные выборы. Для этого необходимо мужественно занять позицию «незнания». Такая позиция способна до некоторой степени разочаровать пациента в его ожиданиях, однако, только она, на мой взгляд, имеет право претендовать на доверие и к процессу терапии и к ее результату…
Кстати, тоже самое можно было бы порекомендовать и тому «папе», из стихотворения В.В Маяковского, если бы ему, и впрямь пришлось отвечать на непростые вопросы подросшего крошки-сына.
Елена Кадырова,
www.heleka.ruВсе авторские права на данный текст защищены и принадлежат автору – Кадыровой Елене. Любое коммерческое и иное использование текстов, копирование и перепечатка без согласия автора запрещено. Если вы используете идеи или материалы статей, вы должны обязательно указывать автора.
© Copyright by Elena Kadyrova, 2011
0
0
