Спрос на диагностику и реабилитацию психических расстройств растет. Но большинство специалистов (даже с клинической подготовкой) опасаются работать с психотическими клиентами. А ведь большинство таких пациентов могут поддерживать высокий уровень жизни благодаря удачной восстановительной программе и быть высокомотивированными клиентами в частной практике! Можно ли вылечить психическое расстройство и как понять, что реабилитация успешна?
Ответ на этот вопрос сильно зависит от места и времени.
Совсем недавно основное психическое заболевание — шизофрения — считалось неизлечимым и из-за этого имело очень плохую репутацию по сравнению с другими расстройствами. Страшилки обыденного сознания пугают опасными, непредсказуемыми людьми, которые совершают стыдные и неприятные поступки и которых желательно пожизненно держать в спецучреждениях тюремного типа.
Теперь мы можем контролировать зачатие, жить в два раза дольше и пересаживать новые органы — так что мешает нам вылечить такую эфемерную субстанцию, как психика? Психические расстройства перестали воспринимать фатально, а кое-какие теперь даже считаются показателями оригинальности или таланта. Здесь важна роль СМИ и соцсетей: легализация психических проблем превратилась в нарастающий тренд.
Истина, как обычно, где-то посередине.
Но для тех, кому повезло — им помогают лекарства, с ними работают профессионалы по реабилитации, — важно понять, что значит «вылечить» расстройство.
Обычно люди считают, что вылечиться — значит никогда больше не болеть. По этой логике почти все болезни неизлечимы: нет никаких гарантий, что приступ гастрита не случится у вас лет через сорок. Но если гастрита не было сорок лет, вы болели им всё это время или все-таки нет?
Медики яростно спорят о природе шизофрении уже больше века и так и не приходят к единому мнению. Идею о неизлечимости поддерживает и то, что некоторым пациентам всю жизнь необходимо лечение и государственная поддержка: правила постановки на учет, регулярное наблюдение, бесплатные лекарства и возможности для госпитализации и реабилитации. Если человека признать вылечившимся, то его надо лишить этой помощи — а такой уровень риска и ответственности государственной медицине почти недоступен.
Однако сами пациенты и специалисты, настроенные более оптимистично, очень нуждаются в том, чтобы иметь надежду на излечение. Иначе стигматизация («психи опасны и их нельзя вылечить») и самостигматизация («я больной — псих на всю жизнь») разрушают жизнь и накладывают фатальные ограничения, которые, как правило, касаются семьи, детей и профессии.
Российские психиатры И. Я. Гурович и А. Б. Шмуклер приводят данные многочисленных исследований, согласно которым не менее 20–25% больных шизофренией выздоравливают, причем это касается и тяжелых пациентов стационара. А психиатры Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского А. Б. Шмуклер и О. С. Бочкарева показали, что у 44% пациентов после перенесенного первого психотического состояния отмечалась стойкая ремиссия, продолжавшаяся не менее 5 лет.
Эти данные выглядят оптимистично и очерчивают большой круг пациентов, которым психологическая реабилитация может помочь — и эпизод болезни останется единственным за всю жизнь.
На что мы можем опираться, отвечая на вопрос: «Здоров(а) ли я психически»?
Сегодня во главу угла ставят понятия «психическое здоровье» и «качество жизни», которые считаются нормальным на взгляд большинства. Эти критерии психического здоровья доступны, но если им следовать, на всей планете мы еле-еле наскребем горстку «нормальных» людей. А после пандемии — и вовсе никого. Поэтому, исходя из своей многолетней практики и опыта, я выделю всего три пункта, которые считаю важными.
Иметь критику к болезни — значить знать о себе, что вы были больны и нуждались в медицинской помощи или больны сейчас и вам необходимо лечение. У вас может быть множество версий о причинах этого, обид на родственников и врачей — всё это не принципиально. Главное, что вы точно знаете, что были больны и нуждались в помощи (или так всё обстоит и сейчас). Этот факт для вас больше не является зоной психологического конфликта.
Вы нашли контакт с специалистами и находились на лечении, после которого симптомы психического расстройства закончились или перестали вас беспокоить. Вы уже восстановили ваш привычный образ жизни и теперь сами несете за себя ответственность. Вы с успехом прошли семейную и трудовую реабилитацию. Вы знаете, как помочь себе и куда обратиться за помощью, если она вам понадобится.
Если вы ставите галочку напротив этих двух пунктов, то вы вылечились и вас можно считать психически здоровым человеком. А гарантий, что «никогда больше ничего не будет», не существует. Так же, как с гастритом.
Спорным и очень волнующим всех моментом является третий пункт.
Спорный он потому, что известны тысячи случаев, когда люди пьют нейролептики десятки лет и так избегают обострений. Так же, как многие люди пьют полжизни пищевые добавки или лекарства, понижающие холестерин.
Пациенты отменяют лекарства, потому что, когда симптомы уходят, на первый план выходит обычная жизнь. И тогда становятся важными мелочи, в том числе то, как мы чувствуем себя каждый день.
Лекарства зачастую притупляют чувства и эмоции. К сожалению, в восприятии некоторых людей они снижают и радость от простых вещей: солнца за окном, вкусной еды, секса, общения и так далее.
Проблема в том, что, пока пациент не научится самостоятельно контролировать сильные колебания своих эмоций, обострение психического расстройства практически неизбежно. Месяц, два или год без лекарств — и всё по новой.
Специалистам необходимо предупреждать об этом пациентов, а людям с диагнозами — искать выход из этой ситуации вместе со своим лечащим врачом, а не за его спиной. И в этом зачастую помогает работа с психологом, который своевременно реагирует на изменения состояния своего пациента. Это помогает отслеживать симптомы и их связь с психологическими проблемами пациента и вырабатывать адекватное отношение к себе и к своему здоровью.
Кроме этого, есть специфический российский феномен — фармакофобия, когда люди считают, что вреда от лекарств больше, чем от болезни. Сейчас мы наблюдаем, как люди больше боятся прививок, а не вируса. Как и в случае с психическим расстройством, здесь мы имеем дело с психологической защитой — отрицанием и смещением, то есть боимся не того, что реально страшно.
Иногда приходится потратить много сил и времени, чтобы пациенты и родственники поняли, что без лечения психическое расстройство приводит к невосполнимым потерям: распаду личности и глубокому нарушению мышления.
Восстановлению адекватной внутренней картины болезни и ответу на сложный вопрос «Что со мной произошло и почему?» и посвящена большая часть психологической реабилитации.
В реабилитационном процессе участвуют:
Психосоциальная реабилитация начинается при первом обращении за психиатрической помощью. Роль этого эпизода очень важна: от первичного опыта пациента зависит его будущее отношение к своей болезни.
Поэтому первичное обращение часто сразу заканчивается госпитализацией, так как человек уже находится в совершенно неадекватном состоянии — в острой фазе болезни, которая требует немедленного медикаментозного лечения и наблюдения.
Часто пациенты и их близкие ищут помощи не у специалистов, а в кругах, альтернативных психологическим: в церкви, у шаманов, на тренингах личностного роста или каких-то неспециализированных мероприятиях, где могут ярко проявиться особенности их психического состояния.
Сами по себе эти мероприятия не виноваты в том, что психическое состояние человека ухудшилось, и не являются причиной расстройств, как можно было бы подумать. Состояние психического больного всё равно бы ухудшилось в свое время без лечения, а триггер найдется. Однако люди очень часто не понимают, что с ними происходит, до самого момента госпитализации.
Кроме того, клиническая специализация есть у немногих специалистов. Поэтому распознать симптомы бывает сложно даже профессиональному консультанту без профильной квалификации или соответствующих знаний в реабилитации и диагностике.
Авторский курс Елены Леонтьевой «Психологическая реабилитация клиентов с психическими расстройствами» научит помогающих специалистов работать с поставленным диагнозом, составлять реабилитационный протокол и расскажет о технологиях мирового опыта реабилитации, а людям с диагнозом поможет исследовать свой страх безумия и проработать защитную стигматизацию.
6
0
2