Город: Москва
Город: Москва
Город: Конаково
Город: Новосибирск
Город: Баку
.jpg/224/320)
Один из популярных запросов на психотерапии — научиться выстраивать и защищать личные границы. Но как с этим желанием сочетается родительство? Ведь ребенок — это испытание границ на прочность. Клинический психолог, гештальт-терапевт, автор книг «Про психов», «Частная практика» и ведущая телеграм-канала о семейной терапии Елена Леонтьева разбирает современные нормы родительства — и находит в них невротизм и упрощения.
Рождение детей серьезно нарушает личные границы. Причин тому три:
С одной стороны, более позднее родительство позволяет быть осознаннее (по крайней мере, в теории). С другой — когда зрелый человек решает завести ребенка, ему сложнее: он привык учитывать собственный комфорт, заботиться о себе и уважать свои потребности.
Ребенку же на наши желания глубоко наплевать, и он довольно долго будет нарушать наши личные границы: не даст спать, будет портить вещи и мешать работать. А работать большинству начинающих родителей придется усердно, ведь индустрия товаров и услуг для детей растет год от года. Ближайшие десять лет про отпуск «в личном стиле» можно забыть — придется развлекать любимое чадо.
Парадоксально, но совсем молодым родителям в чем-то проще: они еще не знают, как «должно быть», и потому часто воспринимают трудности как норму. Юным папам и мамам не приходится отвыкать от налаженной жизни — да и сил у них просто больше.
Начинающие матери часто испытывают «невыносимый» страх, а вместе с ним отчаяние, бессилие или гнев — именно из-за интуитивного слияния с эмоциями ребенка. А их прежней личности, которая могла себя контролировать, кажется, больше не существует.
Но это важное условие нормального взаимодействия матери и ребенка. Чтобы они научились понимать друг друга, психическое слияние и симбиоз просто необходимы. Недостаток или избыток слияния с ребенком могут привести к психическим расстройствам и сложностям в развитии. Такое слияние (конфлюэнция, симбиоз) — это отлаженный механизм биологического выживания, который мы изменяем в зависимости от модных представлений о материнстве и психике.
Эта проблема касается не только женщин: отец тоже переживает разрушение прежних границ, например, когда ребенок начинает спать с родителями в одной кровати (или «выселяет» папу на диван).
Сейчас — в противовес предыдущему периоду — модно затяжное слияние матери и ребенка и подчиненное положение отца по отношению к диаде «мать — ребенок». Эта мода приводит множество женщин на консультации к психологам. Запросы бывают разные, но главный — как справиться с сильными, подчас неконтролируемыми эмоциями (гнев, страх, вина, отчаяние и бессилие) и как быть счастливым родителем, если это так ужасно сложно?
Но в любом случае, если у вас появился ребенок, ваши личные границы постоянно проверяются на прочность. А эти границы и взаимодействие с ними — школа психологии для вашего ребенка: то, чему он научится с вами, потом войдет в его психологический арсенал в отношениях с другими людьми и в собственной семье.
Как же все-таки проходит родительство в норме? И вообще существует ли она?
Есть коридор универсальной нормы и мода конкретного периода, которая меняется — часто на прямо противоположную — для разных поколений. В универсальной норме всё начинается с контакта и слияния: отец и мать соединяют свой уникальный генетический материал, вкладывают в это совместную фантазию о будущем ребенке и общей семье, соединяют культурные и семейные ожидания на фоне исторического контекста — и получают определенный результат.
Конечно, мать переживает этот процесс более телесно, чем отец: ребенок изначально воспринимается как часть тела матери. Мужчина же переживает эту связь не через тело, а через роль (защитника, добытчика и помощника) и через свою связь с диадой «мать — ребенок». Однако сейчас всё больше отцов, которые также испытывают большую телесную связанность с детьми: встают к ним ночью, качают, купают, гуляют, вместе спят.
Ребенок открывает для себя мир разнообразной еды, получает свою комнату или хотя бы личные вещи, учится обманывать и хранить тайны, идет в школу, перестает сидеть на коленях, бунтует и отталкивает в переходном возрасте, обнаруживает свою личность (ни с кем не слитую и имеющую границы внутреннего мира), а потом вовсе отсоединяется и уезжает. Затем он или она находит себе пару — и всё заходит на новый круг.
Так происходит, когда границы всех участников вовремя растворяются, а потом восстанавливаются. Каждый этап взросления будет сопровождаться восстановлением и изменением границ каждого члена семьи: сепарация происходит не только у детей, но и у родителей.
Сепарация родителей — важный процесс и залог хороших семейных отношений. Родителям важно выдерживать процесс взросления своих детей и на каждом его этапе давать им необходимую самостоятельность и делегировать ответственность.
Родители сейчас много жалуются на инфантилизм и психологическую уязвимость детей — однако не решаются дать им возможность повзрослеть и обрести жизненный опыт, которым сами обладают. Зачастую дети не имеют никаких домашних обязанностей, многие гораздо позже, чем их сверстники десятки лет назад, начинают сами ходить в школу и магазин, пользоваться транспортом.
Дети теперь живут в обстановке тотального контроля: смартфоны со слежением, родительские чаты, электронные дневники и пропуска в школах. Мы молимся на безопасность, но тем самым не даем детям приобрести необходимые компетенции. Всё потому, что родители не выдерживают своего чувства страха и тревоги, когда дети могут хотя бы теоретически оказаться в опасности.
В какой-то момент родители вдруг решают, что их дети уже достаточно выросли и теперь всё должны делать сами. Но беда в том, что люди не могут стать самостоятельными просто по достижении какого-то возраста, без постепенного процесса взросления.
Например, дочке уже 30 лет, а она каждый день докладывает матери, как у нее прошел день, хотя звонит по телефону и из квартиры, которые купила на заработанные деньги. Зачем? Потому что иначе мать не заснет. Или родителям нельзя рассказывать о проблемах, потому что они будут «слишком переживать». Детей таких родителей очень много среди клиентов психологов.
Многие взрослые родители могут вспомнить этот удивительный освобождающий момент, когда они «забыли» о ребенке и не тревожились, когда он где-то задержался по своим делам или уехал. Или сами поехали отдыхать и отлично провели время, не переживая о детях. Постоянная — нормальная до какого-то предела — родительская тревожность отпустила, и они смогли сепарироваться от ребенка как от объекта тревоги, вернув себе часть беззаботности бездетной молодости.
Главная цель современного западного родительства — воспитать счастливую уникальную личность, которая благодаря своим особенностям получит конкурентные преимущества в гонке за уютное место в социуме.
Все мы точно знаем, в чем мы были несчастны в собственных семьях или что считаем неудачным родительством. Мы любим своих детей и не хотим, чтобы они в этом несчастье были похожи на нас. Поэтому мы пробуем менять свое поведение и практикуем «осознанное родительство»: ходим на терапию, учимся говорить с ребенком, понимать его чувства и объяснять свои. Теперь мы не похожи на своих родителей! Мы не хотим причинить своим детям травм, которые получили когда-то сами, и сильно расстраиваемся, когда дети всё же в чем-то несчастны. Что мы делаем не так?
Практическим руководством по тому, как не наносить травм детям, сейчас служит теория привязанности — господствующая концепция в современной психологии развития. Она описывает 4 типа привязанности (сейчас мы также используем эту классификацию, чтобы объяснить, что чувствуют взрослые люди в романтических отношениях):
Когда мать уходит, дети могут чувствовать страх уничтожения, брошенность, гнев, отчаяние, надежду, что она вернется. Матери могут чувствовать то же самое плюс огромную вину. Если получится создать отношения, при которых мать периодически «уходит» (а она должна уходить — к отцу или в свои дела) и ребенок по ней скучает, но не страдает, и мать скучает, но не страдает, то результатом станет надежная привязанность и умение ребенка справляться с фрустрацией.
Если не получится, развиваются следующие типы привязанности.
Сложно встретить психолога, который не разделяет основы теории привязанности. Однако любая теория при применении на практике отчасти теряет критический взгляд, упрощается и воспринимается как набор догм и предписаний. Как это происходит?
Согласно теории привязанности, травма возникает при неудачной сепарации ребенка от матери из-за небезопасного типа привязанности. Мать делает очевидный вывод: чем быстрее я буду откликаться на все потребности ребенка, чем ближе он ко мне будет в любое время дня и ночи, тем надежнее будет его привязанность. Ему не будет страшно, ведь я буду всегда рядом и смогу успокоить и помочь.
В итоге женщины готовы приносить много жертв ради счастья своих детей, глубоко переживая конфликт между культом личных границ и культом хорошей матери. Такими женщинами движет естественное материнское желание счастья для ребенка. Но они ошибаются в понимании теории привязанности: на самом деле, не соблюдая необходимого баланса в отношениях с детьми, не зная, как и когда сепарироваться от них, нельзя вырастить ребенка с надежной привязанностью.
Соблюсти баланс действительно сложно: ведь нет никакого прибора, который точно покажет, сколько минут вашей личной жизни не травмируют ребенка, сколько минут его отчаянного плача принесет ему вред, а сколько нет. Поэтому большую часть психологической поддержки молодых матерей занимает работа с этой тревогой и страхом непоправимой ошибки.
Доктор Спок — знаменитый американский педиатр, автор бестселлера «Ребенок и уход за ним» (1946). Продвинутые советские женщины тоже читали его книги и следовали его советам.
Главные его заповеди — кормить младенца по часам, соблюдать жесткий режим, не позволять «висеть на груди» и не брать на руки по первому требованию. Спок также считал недопустимым долгое грудное вскармливание — так, мол, ребенок станет слишком зависимым от матери (тут сказалось влияние психоанализа, подчеркивающего важность своевременной сепарации для полноценного развития детей).
А сейчас книги Спока раскритикованы по многим пунктам. Спустя полвека матери делают всё с точностью до наоборот: длительное грудное вскармливание, совместный сон до трех, а то и до пяти лет, отселение мужа на диван и многочасовое пребывание ребенка на руках — даже соска теперь на подозрении. И этому «наоборот» тоже соответствуют сотни авторитетных мнений разнообразных специалистов.
При этом раньше доктор Спок был суперпопулярен и никто не воспринимал его советы как жестокие — так их стали трактовать уже следующие поколения родителей, психологов и педагогов.
Однако сейчас от его концепции остались лишь отвергнутые догмы и осуждение матерей последующих поколений.
Итак, существует противоречие: мода на личные границы и автономию — и одновременно требование увеличивать период детства и слияния. Приходится выбирать или пытаться пройти по срединному пути.
А поскольку навигация в этом конфликте очень сложная, то многие откладывают деторождение надолго или вообще отказываются от него: 40-летние женщины, которые решают, «рожать сейчас или никогда», очень частые клиенты у психологов (большинство из них, кстати, выберут «никогда»). Да и второй ребенок — это часто тоже весьма непростое решение.
Если смотреть на цифры в целом, у человечества с размножением трудностей нет, несмотря на попытки вирусов осложнить нам жизнь. А вот если изучить общества вглубь, то ситуации у всех довольно разные. И максимально остро проблема деторождения стоит именно в индивидуалистических обществах, в том числе в России.
И дело не в экономике и социальной поддержке: давно известно, что на размножение эти факторы влияют чуть ли не обратно пропорционально. Дело в психологии личности и в том, что происходит с границами этой личности при таком вроде бы естественном процессе.
И чем взрослее пара, тем он труднее. У нас есть осознанность, но не хватает гибкости, чтобы снова заходить на эти циклы. А вот требования к себе теперь слишком высоки.
Наша российская биполярность в отношении личных границ и здесь нам мешает. В этом расщеплении с одной стороны — «идеальные» родители, которые полностью погружены в родительство, а с другой — «плохие» родители, которым хочется наслаждаться своей жизнью и ничем не жертвовать. Совместить два эти полюса действительно сложно.
Чтобы концепция родительства не была такой жесткой и противоречивой, можно сделать вот что:
Невозможно избежать этих травм в процессе отделения человека от семьи и социализации этих травм. Мы ведь не в раю.
Выстраивать адекватные границы родителям может помочь идея родительского долга. Это комплекс действий, которые мы обязаны делать, и эмоций, которые мы обязаны выдерживать, чтобы наши дети были готовы к жизни. И готовить их нужно не только к волшебному миру, где тебя все поддерживают и понимают, но и к обычному, в котором надо выдерживать неудачи, фрустрацию, конкуренцию и ограничения.
Статья написана автором специально для knife.media в 2021 г.
Больше статей по семейной психологии в сборнике авторских материалов Елены Леонтьевой «Как жить в семье в XXI веке?»
6
0
0