Живые истории: записки на полях психотерапевтического блокнота
Ей было семнадцать лет. Она пришла ровно в назначенное время и невозмутимо сказала: «Ну, вот!..».Терапевт был старше её лет на двадцать. Его обдало волной самоуважения, когда он подумал: «Как славно, что я помогу этой молоденькой девочке».
«Что тебя беспокоит ?», — по-отечески беспечно переступая границу интимности, спросил он.
«Меня не интересует жизнь», — безразличным голосом, но уверенно ответила она. Он пытался успокоить себя разными вопросами и репликами, но глубоко внутри он ощущал полную непобедимость её бесстрастности.
На следующий раз терапевт придумал гениальный приём: если ничего не греет её в настоящем, может будущее принесёт им обоим волну радости и любви...
«Как ты представляешь свою жизнь через десять лет?».
«Отдельный дом, я живу одна, ко мне иногда будут приезжать друзья», — невозмутимо ответила она. Карабкаясь по скользкому склону надежды, он спросил: «Может быть есть что-то особенное в этом доме?».
«Да» - с готовностью отвечала она - «На стене в прихожей будет висеть самурайский меч!».
«Что ты чувствуешь, когда говоришь об этом мече?» - расставил западню он.
«Ничего» - уверенно отпарировала она. Он был опытным терапевтом и не дал нахлынувшему отчаянию полностью захватить себя. «Что изменится в твоём доме ещё через десять лет?».
«На стене будут висеть два самурайских меча!» - чётко произнесла она.
На следующую встречу терапевт пришёл усталым. Может оттого, что он много работал в предыдущие дни, а может быть это была усталость безнадёжности. На улице было пасмурно, дождливо и уже темнело, и в какой-то момент разговора она сказала:
«Я чувствую в мире так, как будто в нём темно и пусто». Мстительное чувство зашевелилось в нём: он уже давно ощущал себя с ней брошенным и покинутым. Может быть её проймёт этот эксперимент, подумал он и предложил:
«Давай мы потушим свет, и я не буду с тобой пятнадцать минут разговаривать?».
«Давай»,- охотно согласилась она. Пользуясь темнотой, терапевт лёг на палас и с наслаждением закрыл глаза. Он был спокоен: как и Штирлиц, он знал, что через 15 минут, даже не глядя на часы, он осознает, что время прошло. Она молчала, он отдыхал; она не проронила ни слова в течение этих 15 минут, он благополучно заснул.
Проснувшись и включив свет, он спросил:
«Как ты себя чувствуешь сейчас?».
«Пожалуй, мне чуть-чуть было мало тебя», - задумчиво, но по-прежнему бесстрастно ответила она.
В четвёртый раз у него началась депрессия. Стремясь избежать этого тягучего состояния, он перевозбужденно предлагал ей какие-то эксперименты: бегал, прыгал, пыхтел, рычал. Всё было бесполезно, в ней ничего не менялось. Она внимательно смотрела на него, участливо соглашаясь на все его предложения, но сама олицетворяла беспредельное равнодушие.
«Ты победила меня», - наконец сказал он. «Я могу играть на пианино, но я не могу сделать так, чтобы пианино само производило звуки».
«Да, я понимаю», - ответила она.
«Я предлагаю тебе в следующий раз придти тогда, когда ты будешь заинтересована издать хотя бы один собственный звук».
«Хорошо», - ответила она.
Прошло восемь лет. Она ещё не пришла. Иногда в дождливую пасмурную погоду он поглядывает в окно и думает: «Через два года у неё будет собственный дом». Он представляет самурайский меч, висящий в прихожей, и женщину, в которой ничего не меняется.
Источник:migip.ru
2
2
