Город: Москва
Город: Конаково
Город: Москва
Город: Баку
Город: Новосибирск
В холистической парадигме психологии, в которой человек и его поведение не рассматривается в отрыве от окружающей среды, события прошлого года заставляют делать смелые предположения о том, что мы проживали и делали в 2020. И зачем нам это нужно?
Так называемая «полевая парадигма» и системный подход позволяют думать о происходящих изменениях не только с позиции случайных событий, «черных лебедей» и божественной игры в кости. Теория систем придает смысл происходящему, предполагая, что мы все являемся заказчиками определенных изменений, совершая свое развитие и непрерывное дело эволюции. А текущая ситуация нужна нам в качестве саморегуляции.
Другими словами, у нас есть потребности, которые не находят удовлетворения, они заряжены энергией наших желаний и устремлений, и они рано или поздно реализуются. Бойтесь своих желаний – они исполняются: так это звучит на языке народной мудрости.
Безусловно, пандемия – редкое событие, давно не переживаемое в таком объеме человечеством, но все же именно наше сознание помещает ее в отчетливый фокус. Опасность уничтожения всего человечества с помощью ядерного оружия из-за безответственного нагнетания напряжения ядерными державами – гораздо выше, но вы же не боитесь этого каждый день? Запасы питьевой воды, леса Амазонки, озоновая дыра и Супербактерия, загрязненный воздух и голод в Африке – все это никуда не делось, но все отступило в 2020 перед невидимым, далеко не самым ужасным вирусом, который заставил весь мир менять свои ежедневные практики.
Попробуем поискать, кому это выгодно? Спойлер: думаю, отчасти это выгодно всем. Дело в том, что вирус как агент изменений пытается решить несколько давно назревших проблем, реализовать те самые потребности.
Со стороны психологии все довольно очевидно – люди стали в разы больше и глубже думать о своей жизни. Многие оказались в психоаналитических ямах и тупиках, экзистенциальных кризисах и кризисах развития. Просто получили передышку, чтобы остановиться и оглядеться где и с кем они находятся. Сам вирус, обладая нейротоксичным эффектом, заставляет замедляться, меньше и хуже соображать, переживать депрессивные состояния. Мы вынуждены менять свою жизнь не когда-нибудь потом, в будущем (с понедельника, когда дети вырастут, на пенсии, когда заработаю миллион, вот просветлюсь - и о душе подумаю), а прямо здесь и сейчас. Для многих болезнь стала катализатором переоценки ценностей. В этом я вижу своеобразную милость – наверное, всем вместе проще меняться, чем каждому по-отдельности.
Попробуем выделить главные психологические факторы текущих процессов и стоящих за ними психологических потребностей.
Фактор ускорения и кризис нарциссической эпохи.
В разных областях научного и прикладного знания фактор ускорения очень сильно повлиял на сознание и повседневность человека XX века. Для жителей больших городов время постоянно разгонялось и ускорялось. Для москвичей, задающих тренды, время летело на всех парусах, намного быстрее, чем гоголевская птица-тройка. Думаю, здесь все сложилось в один паззл. С легкой руки теоретической физики мы живем в постоянно расширяющемся мире (Вселенной), где все куда-то разлетается. Все расширяется и растет - пространство, время, население, экономика, клиентская база, скорость транспорта, количество подписчиков, благосостояние, скорость обработки информации, население планеты, урожай и т.д.
Несколько десятилетий непрерывного расширения сделало много хорошего, но за это хорошее пришлось заплатить свою психологическую цену. С точки зрения психологов очевидно, что жизнь на высокой скорости динамична, но не очень счастлива. Люди просто не успевают чувствовать и переваривать то количество событий, встреч, людей, отношений, которые они организуют. Цена за это: рост тревожных и депрессивных расстройств. «Я так боюсь не успеть хотя бы что-то успеть» – довольно грустно, если призадуматься.
Люди перестали успевать чувствовать радость (ангедония). Мы совершенно утратили беззаботность!
Нам кажется, что в этом виноваты внешние силы (враги и плохое государство), но это иллюзия. Мы живет гораздо лучше, чем раньше, а невроза больше - и мы его ежедневно поддерживаем и передаем своим детям, которые активно его подхватывают, начиная думать о ЕГЭ уже в первом классе, или активно сопротивляются и уходят в параллельный мир компьютерных игр. Душа не успевает за телом в его бесконечных перелетах по планете. Путешествия перестали быть чудом, а стали потреблением. И только сейчас, когда они невозможны, они опять воспринимаются как чудо. Вы тоже это чувствуете?
С точки зрения психологии невроз - это прежде всего ускоренность (маниакальность и истощение ресурсов), устремленность в далекое будущее и сложность оказаться в здесь и сейчас (где обычно мы и находимся).
То же произошло и с отношениями. Все очень быстро и доступно для жителей больших городов. Культура дейтинга, гостинг – все это удобно по-своему, но друг другу мы желаем на Новый Год и День Рождения по-прежнему настоящей любви. Люди расстраиваются, когда распадаются долгие союзы, нам не хватает вечного и вневременного. Дефицит взаимной счастливой любви и удовлетворенности отношениями превратили личную жизнь миллионов в постоянный психологический ад, в котором много борьбы, новых видов психологического оружия и бездна для самопознания. Но мало согласия с судьбой, покоя и доверия.
Про экономику и так все знают: ее замедление – самый страшный ужас, можно ею детей с детства пугать, перечисляя «великие» кризисы и депрессии, когда она не несется вперед и не пухнет. Пожалуй, в экономике этот невроз и страх замедления выражен наиболее точно.
Ускорение обеспечивалось высокой конкурентной средой, страхом социального поражения и расцветом нарциссической культуры.
Идеальный Нарцисс – это Супермен, который успевает везде и все делает на пятерку. Но в глубине этого прекрасного существа живет и правит постоянная тревога и страх – остановки, одиночества, скуки, проигрыша, разоблачения и т.д. Больше всего Супермен боится замедлиться, ибо в этот момент он понимает, что несчастен, а деятельность его во-многом бессмысленна. Потому что больше всего хочется любви, а не достижений. И никакие достижения любви не заменяют.
Таким образом, за скорость и расширение мы заплатили глубокой неторопливой любовью, радостью/беззаботностью и более сложными смыслами, чем выживание и социальная гонка.
Фактор самопознания и вирус как Большой Психотерапевт.
Лечат невроз медикаментами и замедлением – ретритами, психбольницами, регулярными беседами с психотерапевтом, созерцанием сакуры, океана и рыбалкой с собиранием грибов. Обнаружение себя в контакте с природой, в одиночестве или в искренней беседе с другим человеком позволяет замедлить маниакальную матрицу, выдохнуть и успокоиться. Полезно отпустить контроль над расширяющейся Вселенной и перестать держать небо руками. В общем-то, за весь двадцатый век у нас не было такой возможности, кроме как короткой передышки в конце 70-х - начале 80-х, оставившей после себя память о беззаботности и отсутствии фокуса на подвиге и страданиях. После того как умер Бог, родился этот Супермен-Нарцисс с кучей забот, сверхконтролем и блестящими крыльями за спиной. В постоянной тревоге не оправдать наследственные обязательства и комплексе самозванца. Ну сколько можно? От него все устали, он сам ужасно устал и если бы Ницше ожил, он наверняка попросил бы Бога вернуться.
Религиозная недостаточность, породившая Супермена-Нарцисса, в момент коллективной угрозы оборачивается самыми дикими идеями и верованиями. Мировой заговор, чипирование и тому подобный бред – всего лишь последняя надежда на то, что мы не совсем потеряли контроль. Уж лучше пусть во всем будут виноваты плохие люди, чем мы признаем свою уязвимость. Потребность найти успокоение с помощью высших сил очень велика, но формы, которая она приобретает, довольно дикие – что можно было отчетливо наблюдать на высоте коронопсихоза (максимального ужаса) весной.
Мы никогда не бываем ближе к высшим силам, как перед опасностью гибели, а смерть в прошлом году стала главной статистической единицей и заняла почетное место в новостной ленте. В каком-то смысле произошла реабилитация смерти, практик горевания, потребности (права) проживать скорбь, утрату. В постнарциссическом мире легально можно скорбеть, а не справляться с чувствами, можно быть депрессивными без диагноза, можно уходить в себя надолго без стыда. Можно оставить эту безумную советскую практику не говорить с детьми и друг с другом о смерти. Можно сократить социальное в пользу семьи и внутреннего мира.
Все это непросто и тяжело. В локдаун от ретрита уже не отмахнуться, от семьи, себя и дома не убежать. Больше не надо так социально стараться, летать туда-сюда на блестящих крыльях по самым важным в мире делам. Маниакальный пациент заперт дома наедине со своей жизнью. Многие называют это время «сложным и очень полезным». Переоценка ценностей процесс небыстрый, конечно, и довольно болезненный, но мало кто жалуется, когда он завершен. Люди себя за это, как правило, очень уважают.
Сопротивление процессу – тоже его важный показатель. Всегда можно укрыться в поисках врагов, священной борьбе и тому подобных занятиях. И это нормально. Саморегуляция такая саморегуляция)). Священная борьба за любое правое дело замедлиться вам не позволит, но когда она закончится и принесет плоды - все равно придет время анализа.
И так быстро и незаметно случился реванш семейных ценностей, которые теперь получили новый шанс, продемонстрировав явно большую ценность (по сравнению с культурой достигаторства). Оказалось, очень важно, с кем именно ты сидишь взаперти дома. Отжившие отношения с родственниками и партнерами просто прекратились за неимением ресурса их больше выдерживать. Люди захотели чего-то большего, а это уже победа. Говорят, даже на Тиндере изменилась ситуация и люди ищут постоянства.
Также неожиданно появилось «хорошее прошлое», о котором теперь можно с удовольствие вспоминать и рассказывать. Все эти буржуйские поездки на выходные в Европу, многотысячные концерты и дискотеки... Прямо плакать хочется от того, как хорошо мы жили. Вот ну на самом деле – только потеряв что-то, мы начинаем адекватно относиться к реальности. Супермен-Нарцисс, существо, конечно, зажравшееся и в этом смысле сильно неадекватное. Но теперь у него есть «счастливое прошлое», и это еще одна победа!
Хорошая новость в том, что люди не идиоты и уже догадались, что в постоянном ускорении и нарциссической выставке достижений, в красивых картинках Инстаграма скрыт большой обман, а на всех парусах они несутся прямиком к могилке, а не в светлое далеко. Уж не знаю как там, за вновь недоступным «бугром», а на родимой стороне наблюдается явный рассвет психоанализа.
Вряд ли что-то еще кроме вируса могло обеспечить такую массовость обращения к психологам и принятие своей жизни как она есть. Или неприятие и начало больших перемен в личной жизни, профессии и политическом устройстве. Проживая происходящее, лишний раз поражаешься милости саморегулирующихся процессов: могло ведь быть все по-другому, и не факт, что мы-таки вернем себе определенность, не проделав те самые «сложные» движения роста человеческой личности и сознания.
Возможно, мы вплотную подошли к закату нарциссической эпохи, к освобождению Нарцисса и новый герой - «Человек в маске» как естественный антагонист Супермена-Нарцисса нам об этом сообщает.
Фактор неопределенности и потребность в беззаботности.
Посмотрите, как все-таки интересно: именно последние двадцать–пятнадцать лет неопределенность бытия стала такой невыносимой. Невроз требует определенности там, где ее невозможно получить. Супермену-Нарциссу никогда не очевиден собственный блеск и всегда мало любви. Конечно, бытие всегда довольно неопределенно, но почему именно сейчас, когда мы почти победили детскую смертность и кучу других болезней, у нас полно еды и набор счастья советского человека доступен даже молодым семьям (квартира, машина, дача), эта чертова неопределенность так мучительна и мы требуем хоть какой-то определенности, пусть даже плохой?
Думаю, мы уперлись в собственные границы ответственности и образа будущего. Приемлемого образа будущего нет и его очень не хватает.
На строительство коммунизма забили, апокалипсис так и не случился, тема войны машин полностью раскрыта блокбастерами. Возникла необходимость коррекции и саморегуляции, большого коллективного движения. Супермен сдулся и надел маску, уверовал в вирус как в силу, которую надо слушаться и уважать, снизить свои амбиции и расслабиться. При этом он теперь не одинок, потому что вместе с ним почти 8 млрд человек, чувствующих одно и то же. Болезнь при этом стала инициацией, лотереей для пропуска в будущее вполне в духе голливудского кино. Антитела - это вам не красивые фото дипломов, круглых поп и дорогих тачек: их не видно, и это главное. Новая безопасность и определенность, если у нас получится, в хорошем варианте будет основана на осознанности и ответственности, а не на скорости, фейке и психологической манипуляции.
Вера во что-то невидимое глазу становится освобождением для нарциссической культуры, ориентированной на внешнее. Чувство «я счастливчик и выиграл в биологической лотерее» тоже суть конкуренция, конечно, но победа в ней вряд ли зависит от вашего усилия и контроля - это случайность, непознанное в вирусе и т.д.. Биологическая лотерея, снижение скорости и доходов парадоксальным образом может сделать нас беззаботными – от нас тут мало чего зависит. А беззаботность – то, что мы не чувствовали очень-очень давно и потребность в ней огромная. Конечно, замедление, беззаботность, снижение ресурса и последующее за этим изменение жизненного пространства, окружения и ценностей - процесс не на один год.
Но если никуда не торопиться, не принимать выдох и замедление за депрессию и апокалипсис – появляется надежда. В потерях этого года возникает смысл и грустная благодарность. Если у нас получится. А я сегодня верю, что получится.
6
0
0
