Город: Конаково
Город: Москва
Город: Москва
Город: Баку
Город: Новосибирск
История депрессии, отрывки из дневника. Публикуется с разрешения автора.
"Я была в депрессии, как сейчас понимаю. Мне было трудно просыпаться, трудно засыпать, трудно думать, трудно двигаться. «Бывают дни, когда по утрам пробиваешься на поверхность, словно сквозь толщу грязи. Как будто к ногам привязан якорь. Когда знаешь, что ночью ты испустил дух. И радоваться нечему, кроме того, что умер ты своей смертью, так что они не смогут трансплантировать твои мертвые органы.» Такими были все мои дни. С якорем на ногах и сквозь толщу грязи.
Сквозь эту грязь пыталась зарабатывать фрилансом, ездила на терапию через весь город два раза в неделю. Пыталась свести концы с концами. Даже думать о том, чтобы устроиться на постоянную работу у меня не было сил. Кроме того, я так сильно была противна сама себе, что не видела смысла в том, чтобы предложить себя в качестве работника. У меня были скудные заработки, я сдавала квартиру, так что кое-какие деньги были, но их все равно не хватало. Я задолжала терапевту. Я хотела уйти с терапии на какое-то время, чтобы отдышаться и сэкономить денег, но терапевт мне не позволила этого сделать. Я была послушная. Терапевт позволила некоторое время ходить к ней в долг. Отдавать долг, мне было, естественно, нечем. Я чувствовала себя никчемной, отчаявшейся и несчастной. Денег не было, заработков не прибавлялось, я просто не могла ничего сделать для того, чтобы активно искать новые заказы.
У меня не было сил. Никаких. И кроме того, жуткое чувство вины за все тоже было со мной. И чувство вины за долги, и за то, что я такая никчемная, беспомощная, и не могу толком объяснить терапевту свои переживания. Я могла только плакать. И не могла объяснить, о чем я плачу. Терапевт не понимала меня, или делала вид, что не понимала. За это я тоже была виновата — за то, что не могла ей понятно объяснить, что же со мной происходит. И вот, среди всего этого кошмара, терапевт, разозлившись, наверное, за мои долги перед ней, сказала «Вы что, считать не умеете? Не можете посчитать свои деньги и распределить так, чтобы на все важное хватало?» И добавила «Вы что, реальность совсем не тестируете?» Это было ужасно. Моя реальность, реальность, где я никто и ничто, встала передо мной во весь свой громадный рост. Это была правда — я не могла заработать достаточно для нормальной жизни, я вообще ничего не могла. Это была моя реальность. Самая реальная из реальностей. Это была моя правда. Самая правдивая из всех правд.
Моей главной мыслью после терапии было пойти и повеситься у терапевта в туалете. Или купить в ближайшей аптеке таблеток и выпить их все там же. Я была в депрессии, и моя реальность была ужасна. Ужасающе уничтожающа. Я продиралась сквозь весь этот ужас собственной никчемности к свету, к вере в себя и свои силы. А слова терапевта просто убили меня. Я, сидя на ее дорогом диване, протестировала свою личную реальность — я была без денег, без работы, без сил, без ума и знаний. Это была моя реальность, моя правда, которая лгала.
Но тогда я не знала об этом. Не понимала, что моя правда лжет. И услышать от терапевта, достаточно значимой и авторитетной фигуры в моей жизни про «не тестирование» реальности было ударом под дых, ударом ниже пояса. Я не помню, что было дальше. Судя по тому, что тут сейчас пишу, я не повесилась в туалете, не наелась таблеток. Я, вообще, крепкая и живучая. Тогда я просто еще раз сделала вывод о том, что в депрессивном состоянии людям лучше не открываться — не поймут, осудят, обвинят и уничтожат. К тому терапевту я больше не вернулась. Зачем? Для меня смысл терапии — получение нового опыта. Нового я не получила, получила подтверждение прошлого опыта.
А с другой стороны, в том состоянии, я не поверила бы и в хорошее, сказанное обо мне.
Как же поддержать человека в депрессии? Что может сделать для него психотерапевт, психолог? Мак-Вильямс пишет о работе с патологическими убеждениями о себе депрессивного человека. Не спорить с этими убеждениями, и не поддерживать их, а проявлять живой интерес к этим убеждениям. Из своего опыта я понимаю, что выражение сочувствия не поддерживает меня, а скорее унижает. Так что сочувствовать можно, но умеренно. Скорее меня поддержит, если терапевт расскажет о своих переживаниях. Мне важно, чтобы он оставался рядом и, самое главное, не молчал. Чтобы был любопытным, интересовался моими убеждениями о моей вселенской плохости и вине. Спрашивал и немного насмешничал. Перед кем ты виновата? Перед всеми? А кто эти все? Вот прям сейчас соберутся все жители земли и скажут «А ты, …, виновата перед нами за все», так да? Я представляю эту картину и начинаю тихо хихикать. И моя громадная вина начинает уменьшаться до разумных пределов. Заклинание Ридикулус."
0
1