Как показывает наш опыт психологического консультирования и проведения психотерапии отдельных лиц и их семей, запреты – самое частое, что, встречаясь в общении людей, порождает внутриличностные конфликты и проблемы во взаимоотношениях. Нередко запреты сочетаются с ограничениями, осуждениями и даже с обвинениями. Рассмотрим ряд привычных нам взаимно дополнительных социальных ролей.
Учитель – ученик. В словах учителя чаще «нельзя» сочетается с «должен» и лишь иногда с «надо». Причем объяснение, зачем надо, отнюдь не всегда присутствует: предполагается, что ученик откуда-то сам это знает. Слово «можно» обычно настораживает учителя, а если присутствует в его рекомендациях, то с множеством оговорок-ограничений.
Начальник-подчиненный. Здесь слово «нельзя» звучит постоянно, но чаще в значении «вы должны», а «можно» преподносится скорее как «вы обязаны». При таком контексте постоянно присутствует директивное управление, подразумевающее подчинение и/или поиск одобрения. Нередки осуждения и обвинения, т.к. при решении сложных вопросов обязательным является принцип «найти виноватого». Таким образом, отсутствует признание самостоятельности, способностей и прав на собственное мнение, мышление, творчество, т.е. на развитие и самосовершенствование.
Врач-пациент. В речи врача превалируют «нельзя» и «надо», очень редко «можно», причем чаще лишь как ответ на конкретный вопрос пациента: «А можно мне то-то…?» При этом разрешение обычно сочетается с оговоркой, чего все-таки нельзя. Получается, что пациенту стараются не столько подобрать что-то новое, сколько предостеречь от опасного, таким образом, скорее порождая страх, что он не справится, чем надежду на возобновление контроля над своим здоровьем и жизненной ситуацией.
Подобные роли закладываются в ходе первичного воспитательного процесса, т.е. в семье, а именно во взаимоотношениях родитель-ребенок. В воспитании детей слово «нельзя» подчас присутствует в лексиконе родителей гораздо чаще, чем «можно». Это сопровождается, кроме того, множеством ограничений типа «не делай этого», причем с отсутствием дальнейших указаний: что взамен можно или следует делать. В результате ребенок оказывается окружен запретами, которые, постоянно умножаясь, в совокупности обрекают его на полное бездействие. Однако, как издревле известно, без деятельности, без движения нет жизни. Поэтому, слыша лишь запреты и ограничения, ребенок фактически получает сообщение «не живи». Оно вступает в конфликт с инстинктом жизни (и избегания смерти), поэтому ребенок ищет себе все новой и новой деятельности, пытаясь в первую очередь выжить физически, утверждая себя и свое существование движением, деятельностью. Но каждому человеку, и с возрастом все больше, необходимо, кроме самоутверждения, подтверждение от окружающих, во-первых, самого факта, что он существует, и лишь во-вторых, каково по их мнению качество этого существования (хорошо или плохо он действует). То есть ребенку важнее, чтобы его замечали, эмоционально реагировали на него: лишь бы не игнорировали. И если он получает мало (или совсем не получает) одобрения своей деятельности (положительное эмоциональное реагирование окружающих), то привыкает добиваться внимания к себе, осуществляя свои действия таким образом, чтобы получать осуждения и обвинения (негативное эмоциональное реагирование окружающих).
Таким образом, запреты формируют у ребенка протестное поведение, которое служит следующим целям: 1) получить эмоциональный ответ, пусть негативный, от окружающих, подтверждающий его существование как личности, 2) самоутвердиться в жизни путем увеличения «инаковости», уникальности: «Я не такой, как другие»; 3) выявлять и использовать в основном те области своей жизни и деятельности, которые имеют наиболее эмоционально насыщенный отклик у окружающих (осуждение), когда ему обеспечен максимум внимания.
Для избегания такого положения и для формирования у ребенка многогранного опыта деятельности ему необходимо слышать не только «нельзя», но и «можно», в том числе в сочетании с «надо». Для этого родителям чаще следует говорить ребенку, что ему делать, чем, что не делать. Если же приходится накладывать запрет, то сразу вслед, здесь же, должна звучать положительно сформулированная фраза, содержащая рекомендацию желательных действий или одобрение. Например: «Не рисуй на стене. Рисуй в альбоме».
Очень важно выявлять и говорить ребенку о том, что у него хорошо получается. Кроме того, наиболее продуктивной часто является совместная деятельность с ребенком. Например: «Ломать домики [из песка] других детей не надо. Строй сам. Давай делать вместе. У тебя хорошо получается». Главная задача состоит в том, чтобы помочь ребенку научиться находить преимущественно способы исправлять, и лишь иногда – избегать того, что у него не получается. Таким образом, формируется мотивация деятельности, в большей степени ориентированная на достижение успеха, и в меньшей – на избегание неудачи. Из психологии мотивации известно, что такое соотношение способствует росту самооценки ребенка и стабильности ее в дальнейшем (во взрослом возрасте).
В течение жизни мы неоднократно оказываемся в ситуациях, когда имеется столкновение между нашими возможностями, потребностями и желаниями, собственными ожиданиями и требованиями других людей или конкретной обстановки. Тогда и развивается внутриличностный конфликт относительно приоритета понятий «нельзя» и «можно», «хочу» и «надо», «должен».
Рассмотрим, например, ситуацию, которая как-то присутствует в жизни каждого из нас: появление болезни. Когда человек заболевает, он оказывается, с одной стороны, в позиции беспомощности (сходной с детской), в той или иной мере охватывающей всю систему его взаимоотношений с самим собой, окружающими людьми и жизненной ситуацией. С другой стороны, он сталкивается с целым рядом ограничений и запретов. Они касаются многих сторон жизни человека: режима работы, отдыха и увлечений, питания и ухода за собой и др. Возникает конфликт между желаниями улучшить свое самочувствие и сохранить выработанный годами образ жизни, достигнутый к этому моменту социальный статус.
Самым распространенным примером может служить подбор больному диеты. Запретов при этом звучит больше, чем разрешений или вариантов замены привычного на нужное или нововведений и назначений (они чаще присутствуют в форме рекомендаций). При этом назначают лекарства, а продукты питания, естественные для пациента, пересматриваются обычно в ключе «Что вы едите вредного?». В результате диета больными воспринимается как комплекс ограничений и запретов на «все самое вкусное», причем без рассмотрения адекватных и полноценных замен для удовлетворения физических и психологических потребностей пациента. То есть акцент делается на избегание больным вредного для него, а не на достижение успеха в поддержании своего здоровья. В результате у него появляется чувство неполноценности, ущербности, которое отрицательно влияет на самооценку пациента, что замедляет процесс его лечения и затрудняет дальнейшую социальную реабилитацию.
Поэтому, консультируя лиц с соматическими заболеваниями, часто сталкиваешься с их раздражительностью, недовольством своей настоящей жизнью, отсутствием позитивно окрашенных планов на будущее, низкой самооценкой, и как следствие – появляются негативно окрашенные изменения в отношениях с окружающими людьми. В первую очередь это отражается на взаимоотношениях в семье больного, т.к. изменения образа жизни охватывают всех, по меньшей мере, проживающих совместно с ним. Неудовлетворительные отношения в семье, в свою очередь, негативно влияют на психологическое состояние и физическое самочувствие больного, что еще больше утяжеляет семейную обстановку. Таким образом, формируется замкнутый круг конфликтов (личностных у каждого члена семьи и семейных), который подчас ни больной, ни члены его семьи не могут сами разорвать или изменить. В этом случае консультация психолога, специалиста по реорганизации отношений, может оказать незаменимую помощь, если члены семьи и/или сам больной готовы пересматривать и менять свои взаимоотношения.
В своей работе с клиентами (отдельным человеком или семьей) мы предлагаем рассматривать их жизненную ситуацию с точки зрения поиска возможных достижений, успехов по ее изменению с целью получения максимального улучшения отношений, и как следствие, их состояния – психологического и физического.
Поясним это на следующем примере.
У женщины 57 лет впервые развился гипертонический криз. Кроме соматических жалоб: головная боль, тяжесть в голове, слабость, тошнота, отсутствие аппетита, появилось чувство беспокойства, растерянность, страх одиночества и смерти. При обследовании выявлен атеросклероз и поверхностный гастрит в стадии обострения. Ограничения, наложенные рекомендациями врачей на изменение питания и образа жизни (снижение двигательной и рабочей активности) увеличили растерянность, ощущение беспомощности и своей социальной несостоятельности. Это отрицательно сказалось на соматическом состоянии больной: возросшая тревожность мешала подобрать дозы гипотензивных препаратов. Кризы повторялись, особенно когда пациентка оставалась одна. Пересмотр пациенткой совместно с психологом рекомендаций врачей путем переформулирования их в ключе «можно», «желательно», «рекомендовано» с объяснениями и обоснованиями, разъясняющими физиологические потребности организма при данном заболевании (эту информацию она, попросив, получила от лечащего врача), помог пациентке более объективно взглянуть на ситуацию и справиться с ощущением беспомощности. Важным фактором явилось то, что ей было предложено в первую очередь обратить внимание на то, что в ее жизни и питании уже есть положительного (из рекомендованного врачами); затем на то, что надо добавить, и лишь потом – чего надо избегать, ограничить, убрать совсем. То есть обсуждение велось вначале по теме «Что вам предлагается, и что вы будете делать: создавать, добавлять?», и лишь затем – по теме «Что вам не надо делать, что убрать?». Таким образом, мир пациентки был заполнен «новым содержимым», которое вроде бы естественным (по ее словам) путем вытеснило и уменьшило старое, вредное. К ней вернулась способность самой контролировать свое состояние, что снизило тревогу и вернуло уверенность в себе и в будущей жизни.
4
1
0
