Садись поближе, дружок, я расскажу тебе сказку.
В некотором царстве, в некотором государстве, жил-поживал ребенок. Смотрел на мир широко распахнутыми глазами и узнавал его. И хотел, чтоб этот мир любил его. Но как-то так сложилось, то ли звезды так расположились, то ли случилось что-то, но во всем многообразии мира не увидел он любви, а скорее увидел, но не смог получить, а так хотелось. Он искал, ждал, но ничего не происходило, а скорее происходило и он уже поверил, что она у него есть, но тут вдруг ее отняли. И было так больно малышу, так непереносимо больно, что он чуть не погиб от этой боли.
Долго ли, коротко ли, а малыш выжил. Чего это стоило ему, знал только он сам. И он перестал верить, и даже самому себе никогда бы не признался, что так нестерпимо нуждается, ведь если бы признался, вернулась бы пустота и боль. А этого он боялся больше всего на свете. Боялся поверить и потерять.
Он рос и научился обходиться без любви. И стал пробовать любить сам. Но несчастья не оставляли его в покое. Он снова потерял. Теперь уже было совсем плохо. А он снова как-то выжил. Дальше носился по всему свету, сражался с драконами, путешествовал и выживал.
И если где-то поблизости обнаруживал любовь, а еще хуже обнаруживал в себе, то пугался не на шутку. Но и с этим тоже научился справляться.
Если видел рядом, то объяснял себе, что это не то, что ему нужно, и сбегал к таким же как он, не способным принимать любовь, но зато безопасным существам. Сбегал к водяному, который умел готовить чудесный забвенный напиток, сбегал к полупьяным принцессам, которые под утро превращались в тыкву. Так было полегче. Так было безопаснее. Зелье водяного помогало не чувствовать. Принцессы были безопасны тем, что их он точно не мог полюбить (кто же полюбит тыкву?), а сами они не оснащены такой способностью, а значит, боли гарантированно не будет. Наверное, он даже гордился своей способностью выбирать таких «безопасных» людей.
Водяной тоже был занят скорее собой и за кружечкой зелья рассуждал о мироустройстве, в душу не лез, и вообще сильно не беспокоил. Впрочем, и другие персонажи: кони, драконы, участники балов и остальные с успехом заполняли внешнюю пустоту, создавая жизнь кипучую, и никак не касаясь пустоты внутренней. Из нее рождалась «скука».
Страшнее всего было, когда обнаруживал любовь в себе. Тут и зелье и принцессы помогали мало. Приходилось увеличивать скорость бега, добавлять балы, кучу сказочных друзей. И носиться по всему тридевятому государству, загоняя коней и протирая до дыр сапоги-скороходы.
А главное, он знал, нельзя остановиться, иначе страх догонит, вползет в него и поселится внутри, каждую секунду грозя разорвать на молекулы.
Ты спишь, малыш? Только ресницы тревожно дрожат на щеках и дыхание срывается.
Спи, спи, дружок. Потому что финал сказки печален и может тебе лучше не знать его. Этот финал скорее для взрослых.
Прошло не много лет и наш герой, оставаясь во всем этом, уже не мог справляться, помогало только зелье. Дни свои он закончил рано и бесславно. Зелье сделало свое дело. И где он теперь нам доподлинно не известно. Но если вглядеться в лица людей на улице, то можно увидеть нашего героя и в малыше, который идет за руку с мамой, и в симпатичной девушке, зажигательно танцующей на очередном пати, и в небритом мужчине лет сорока, пьющем пиво у станции метро.
Все они идут по этой дороге, живут в этой сказке. Кто-то в начале пути, кто-то в середине, кто-то уже в конце.
Они очень разные, по статусу, возрасту, внешности.
Всех объединяет одно: невозможность любить и невозможность принимать любовь.
С этим «выжить» нельзя. Потребность в любви витальна. Она тесно связана с безопасностью и доверием. И нет достойной замены, а на суррогатах далеко не уедешь. Вот такая невеселая и страшная сказка получилась. Не читайте на ночь, и уж точно не читайте детям.
6
1
0
